– Пес! Бум! – приглушенный выстрел спецпатрона не перекрыл ударного низкочастотного фона. Пуля попала в область сердца. Рана могла оказаться и не смертельной, но она на сто процентов гарантировала невозможность каких-либо действий, поэтому дополнительных выстрелов не последовало.

Оружие спряталось под куртку, дверца захлопнулась.

– Бум! Бум! Бум! – метались в салоне тяжелые басы.

Спецов было двое. Подтянутые фигуры, меховые куртки «пилот», утепленные ботинки на рифленой подошве, на головах черные вязаные шапочки. Когда наступил момент, они потянули за нижние края, и шапочки превратились в маски. С этого момента для них пошло контрольное время. Быстрота, напор и виртуозное владение оружием были их союзниками. Противников у них практически не было, потому что, если профессионал начал первым, он выиграет у любого. А они всегда начинали первыми. Единственное условие: уложиться в четыре-пять минут. В экстремальной ситуации такой отрезок времени не воспринимается, он пролетает как мгновение, никто не успевает опомниться. А потом неблагоприятные обстоятельства и случайности начинают нарастать как снежный ком.

На джип ушло несколько секунд, если даже прохожие и заметили маски, то вряд ли поняли что к чему: к середине первой минуты они вошли в дверь под вывеской «Маленький Париж». В тамбуре первый вновь обнажил пистолет «ПСС», а второй, мгновенно расстегнув куртку, провернул на ремне автомат «АКС-74У», именуемый в определенных кругах «коротышом», с круглой трубкой звукопламегасителя на конце кургузого ствола.

Теперь второй шагнул первым, ногой распахнул внутреннюю дверь, сделал еще шаг, давая проход напарнику, и полоснул короткими очередями прямо с рук, потому что приклад «коротыша» находился в сложенном положении.

– Пук, пук, пук! – звукопламегаситель дает больший шум, чем спецпатрон, к тому же лязганье бешено бегающего затвора никуда не денешь, поэтому хотя жуткие звуки и не выбивались на улицу, но небольшое помещение наполнили до предела.

Три пульки рванули наискосок куртку одного «быка», две – маленькими птичками клюнули в грудь другого, тяжелые тела повалились вместе со стульями, теперь даже самый непонятливый понял бы что к чему. Заканчивалась вторая минута. Человек с пистолетом безошибочно направился к нужной кабинке. Из сидевших там быстрее всех среагировал Шипулин. Он мгновенно выдернул из плечевой кобуры табельный «Макаров», передернул затвор и выскочил навстречу опасности. Но маленькие птички тут же проклюнули новый кожаный пиджак майора, он развернулся и во весь рост рухнул навзничь, пистолет отлетел в сторону, и только что полученные долларовые пачки выскочили из распахнувшегося пиджака.

Человек с пистолетом зашел в кабинку. Начиналась третья минута, Садыков нырял под стол, Тахиров вынимал из поясной кобуры свою «беретту-92», но без длительных тренировок быстро сделать это обычно не удается, выстрел отбросил его к гобеленовой стене, потом получил пулю в крестец Садыков, он страшно заорал, только поэтому киллер выстрелил ему в голову. В отличие от всех остальных Тахир должен был умереть со стопроцентной вероятностью, поэтому кургузый ствол приблизился вплотную к густоволосой голове и выплюнул три пули подряд, после чего остаться в живых не смог бы и трижды счастливый человек.

Акция успешно завершилась, и киллеры должны были спокойно уйти, но в маленьком кабинете находился еще один человек, причем даже Лапин, в чьем обличье тот материализовался, не смог бы сказать – кто он и откуда взялся. Просто, когда начались стрельба и убийства, сквозь многократно пробитую и растрескавшуюся корку, сковывающую лапинское сознание, пронырнул другой, вошедший в чужое тело, как рука в перчатку. Он по-иному воспринимал окружающую действительность, у него шел другой отсчет времени, по скорости не уступающий киллерскому, а может, и превосходящий его. Он сразу приник к щели в шторах, оценил обстановку и увидел пистолет, до которого было около двух метров.

Отстрелявшийся автоматчик привычно поднял ствол вверх, ожидая напарника, тот уже возвращался, закончив свою работу, и тяжелая портьера застыла, отброшенная стремительной рукой. В это время из третьего кабинета словно разжатая пружина вылетело тело неизвестного, и, пока оно висело в воздухе, медленно приближаясь к оружию Шипулина, автоматчик начал разворачивать свой ствол. Утратившее навыки тело плашмя шлепнулось на пол, рука схватила пистолет, но не успевала поднять его: срез глушителя уже приближался к линии уверенного поражения. Тогда неизвестный выстрелил автоматчику в колено и тем прервал движение – вскрикнув, киллер уронил автомат и как подрубленный упал на задницу. Следующая пуля вошла в маску между прорезями для глаз.

Эта кинематографическая сцена произошла на глазах напарника, шагнувшего за порог кабинета с ощущением, что главная работа выполнена. Но он никогда не расслаблялся, и «ПСС» мгновенно метнулся в сторону стрелявшего. Пс! – он не успел спасти подельника, но, по крайней мере, должен был отомстить, однако пуля под углом попала в пол, оставив маленькую косую дырочку, потому что неизвестный, опять-таки словно в кино, откатился к стене и ловко вскочил на ноги. Второй киллер давил неподдающийся спуск, пока не понял, что затвор находится в заднем положении, свидетельствуя о том, что магазин пуст. А девятимиллиметровый ствол «Макарова» смотрел ему прямо в глаза и расширялся: так реагирует обостренное сознание на неминуемую смерть. Но в пароксизме накатывающего ужаса он успел рассмотреть за стволом хорошо знакомое лицо... Свое собственное лицо!

– Карданов! – отчаянно закричал киллер. – Стой, Макс!

Незнакомец замешкался. Ствол сузился до обычных размеров. Бросив бесполезный «ПСС», киллер медленно поднял руки, по пути большими пальцами подцепив маску.

– Это я! Я! Ты узнал меня?!

Напряженный палец выбрал свободный ход спускового крючка и в любой миг мог выпустить шестиграммовую смерть.

– Макс, за Гондурас моей вины нет! Это Куракин нас всех подставил!

Честно, Макс!

– Откуда ты меня знаешь?

– Как откуда?! Мы вместе учились!

– В техникуме?

Когда у обреченного на смерть человека появляется надежда, он старается быть очень убедительным.

– В каком техникуме... Три года в комитетской школе; а потом в Особом учебном центре! И в Экспедиции работали вместе, сколько раз я тебя прикрывал! Ты что, действительно ничего не помнишь?

– Нет.

– Это штучки Брониславского! Недаром мы возили тебя к нему после каждой операции! Но я ничего не знал, говорили – обычная проверка мозгов!

Ствол снова начал расширяться.

– Не надо, Макс! Я-то при чем? Давай разойдемся...

Самвел и Ашот, парализованные ужасом, лежали за стойкой на полу, жадно вслушиваясь в разговор. Они уже считали себя мертвецами, но неожиданное вмешательство их странного завсегдатая, похоже, меняло течение событий. Хотя оба не могли понять, каким образом смирный, задавленный проблемами человечек превратился в лихого супермена. В узкую щель просматривалось исполненное мрачной решимости лицо, настолько незнакомое, будто они видели его впервые. И киллер не мог понять, кто перед ним, потому что человек с обличьем Макса Карданова явно таким не являлся.

Незнакомец не помог им разрешить сомнения, потому что сделал то, чего никогда бы не сделал Сергей Лапин: выстрелил в безоружного человека с поднятыми руками. В лицо. И попал в переносицу. Киллер качнулся назад, развернулся вокруг оси и упал рядом со своим напарником.

Потом незнакомец осмотрелся, поднял долларовые пачки и положил в карман. Лапин бы на такое тоже никогда не осмелился. Но зато потом человек сделал то, чего никогда бы не сделал Макс Карданов: бросил совершенно исправный, с нерастраченным боекомплектом пистолет. Да еще не стер отпечатки пальцев.

Неизвестный нырнул обратно в глубины сознания, и Лапин остался один на один с реальностью. Охвативший его ужас был настолько велик, что он опрометью бросился к двери, но опомнился и вернулся за пальто. Потом выскочил на улицу. Здесь все было спокойно: не волновалась возбужденная толпа зевак, не выли сирены, не неслись со всех сторон милицейские машины. Из черного джипа рвались глухие удары низких частот: "Бум! Бум!